С. Сорокина― Здравствуйте. Это программа «В круге Света». Здесь Юрий Кобаладзе и Светлана Сорокина. И рядом с нами главный человек знаменитого Сколково. Игорь Дроздов, председатель правления фонда Сколково. Здравствуйте.
И. Дроздов― Добрый вечер.
С. Сорокина― Должна сказать тем, кто не видит нас в Сетевизоре, что человек очень молодой, по-моему, даже моложе, чем есть на самом деле. Очень молодо выглядит.
Ю. Кобаладзе― На самом деле он убелен сединами.
С. Сорокина― На самом деле он юрист по базовому образованию. Родом из Санкт-Петербурга.
Ю. Кобаладзе― А откуда еще. Зачем об этом надо было говорить.
С. Сорокина― И в фонде он с 2010 года. А вот на этой должности, до которой сейчас добрался – с прошлого года. Правильно?
Ю. Кобаладзе― Как вы дошли до жизни такой? Почему на вас пал выбор. Если вы просто юрист. Или вы не просто юрист?
И. Дроздов― Сложно сказать, почему пал выбор. Действительно в фонде работал в самого основания. Уже 7 лет практически. Поэтому круг обязанностей постепенно расширялся. Признателен, что доверили возможность работать на этой позиции.
Ю. Кобаладзе― Ты пока опаздывала, мы обсудили, мы имеем с тобой приглашение посетить Сколково.
С. Сорокина― Я бывала.
Ю. Кобаладзе― Вот именно там у них бывала.
С. Сорокина― Может быть не везде. Но кое-где бывала. Давайте поясним. Что такое вообще фонд Сколково? Потому что структура там довольно сложная. Многие путают учебные заведения. Школу управления. Вуз, и непосредственно фонд. Расскажите, технопарк, там много чего есть. Что такое фонд?
И. Дроздов― Фонд Сколково это организация, которая управляет инновационным центром. Инновационный центр это территория обособленная, 400 гектаров занимает. Была определена таковой в 2010 году. И, собственно говоря, перед фондом была поставлена задача помочь талантливым, а у нас много талантливых людей, которые создали разнообразные технологии, превратить их в деньги. И вот наша задача была изначально соединить воедино такие 4 элемента, как обычно мы говорим о 4-х элементах, которые присущи в принципе всем зарубежным инновационным центрам. Это стартапы, молодые компании, которые создают новые бизнесы. Это университеты и с нуля был создан Сколковский институт науки и технологий. В 2011 году. Это и инвесторское сообщество, которое должны были привлечь для того, чтобы они инвестировали в стартапы. И это индустриальные партнеры. Это крупные компании, как российские, так и международные. Сейчас их 75, которые обязались открыть свои исследовательские подразделения на территории Сколково. Но, собственно, говоря, идея понятна. Исходили из того, что, собрав воедино физически в одном месте всех этих людей, все организации, обеспечить такую коммуникацию между ним, которая приведет к некому синергетическому эффекту.
С. Сорокина― Коль скоро упомянули 2010 год, вспоминается, что Сколково это любимое детище Дмитрия Анатольевича Медведева. В тот момент он был президентом и затевал Сколково. И знаю, что прообразом или местом, на которое ориентировались, был Массачусетский технологический университет. Правильно?
И. Дроздов― Если говорить об инновационном центре в целом, наверное, все-таки не совсем так. Потому что Массачусетский университет это скорее партнер Сколковского института науки и технологий.
С. Сорокина― Партнер – понятно. Но на него ведь смотрели, когда создавали.
И. Дроздов― Здесь надо просто об особенностях университета сказать. В чем была его идеология. Идеология была создать с нуля университет, который бы сочетал в себе образовательный компонент, компонент исследовательский. То есть любой профессор университета в то же время еще и по-нашему заведующий какого-нибудь исследовательского центра, лаборатории. Любой студент он, по сути, научный сотрудник. И третий компонент это обучение навыкам предпринимательской деятельности в области технологий. И почему выбрали в свое время МАТИ, потому что МАТИ, по мнению большинства экспертов наиболее преуспел с точки зрения именно превращения технологии в деньги.
С. Сорокина― Вот.
И. Дроздов― Поэтому решили попробовать эту модель.
С. Сорокина― Сегодня спустя 7 лет, получилось или нет? Или все также этот Массачусетский как звезда на небе.
И. Дроздов― Бесспорно присутствие университета Массачусетского как партнера оно помогло и помогает становлению университета. Потому что, во-первых, это бренд, который известен в мире и даже на стартовом этапе, когда подбирали кадры, а в общем, все практически без исключения преподаватели это люди, которые работали за рубежом. 30% из них в принципе настоящие иностранцы, которые приехали к нам. В том числе из Западной Европы и США. А 70% это наши бывшие соотечественники. Теперь уже наши соотечественники, которые сделали довольно успешную карьеру на Западе, кто-то 10-15 даже 20 лет.
С. Сорокина― И под это громкое имя…
И. Дроздов― Удалось собрать со всего мира. Кроме того, от глобальных вещей до мелких деталей. Даже сама мастерская студенческая, которая представляет собой место, куда студент может придти, изготовить прототип какого-то своего изобретения, даже с точки зрения своей эргономики, такое (неразборчиво) пространство это такой аналог таких мастерских в МАТИ. И те, кто приходили, говорят, что действительно удобно. И даже в таких мелких деталях использовали…
С. Сорокина― Это понятно. Но все-таки это еще очень далеко от того, что из себя представляет МАТИ.
И. Дроздов― Бесспорно. Но МАТИ имеет длинную историю, порядка 150 лет.
С. Сорокина― Так вдруг не догонишь.
Ю. Кобаладзе― Темпы его…
С. Сорокина― Через 150 лет, не понял?
И. Дроздов― Как мерить. Есть достаточно формальный критерий, публикационная активность в журналах Science…, и по этим показателям в принципе Сколтех уже сейчас сопоставим с ведущими зарубежными вузами. По количеству публикаций преподавателей, если мы говорим о вузах примерно такого размера. Что, в общем, достигнуто за короткий срок.
Ю. Кобаладзе― По какой тематике? Широкая амплитуда.
И. Дроздов― Тематика она соответствует форсайтам, направлениям, которыми Сколково занимается. Это и айти, энергетика, это медицина…
С. Сорокина― Биотехнологии.
И. Дроздов― Да, То есть по большому счету наверное практически все охватывает. Если мы посмотрим…
Ю. Кобаладзе― А у вас собственный есть научный журнал, который вы издаете?
И. Дроздов― Собственный научный журнал мы не издаем. У нас есть свой «SkReview».назовем такой квазикорпоративный журнал. Новости Сколково. Но вот такого именно научного журнала нет.
Ю. Кобаладзе― То есть престижней попасть, чтобы там опубликовали.
С. Сорокина― Скажите, пожалуйста, а вот то, что касается вашей направленности. Собственно говоря, когда Медведев задумывал и создавал это Сколково, и вложено было большое количество денег, это мы все помним. То мысль была, что это будет серьезный такой рывок в деле явить миру и достижения нашей науки и то, как мы по пути инноваций движемся и прочее, прочее. Но потом я подумала, сейчас же существует не только Сколково, есть еще Роснано, Ростех. А чем вы от этих больших и амбициозных проектов отличаетесь?
И. Дроздов― Здесь никакого противоречия нет. И другие еще сравнения делают, сравнивают с Академгородками, с прочими научными центрами.
С. Сорокина― Кстати, университет есть проект большой.
И. Дроздов― Да. Но здесь на мой взгляд важно отметить, о чем я уже вкратце сказал, наша задача технологии превращать в деньги. Неважно, где эти технологии создаются. Создаются они внутри Сколково, Сколтех только начинает работать, еще не так много стартапов организовано выпускниками, хотя некоторые из них успешны весьма на международном уровне. Но мы говорим о том, что мы помогаем коммерциализировать технологии, которые создаются в других научных центрах. Из полутора тысяч стартапов, которые сейчас работают в Сколково, 400 имеют академические университетские корни из других научных центров страны. Поэтому мы в том числе свою задачу видим в том, чтобы помочь тем ученым, которые что-то создали, где бы они ни работали. Превратить их технологии в деньги. Благодаря чему – благодаря тому, что фонд Сколково, я немножко может быть, огрубляю сейчас, выполняет функцию сервисной организации. То есть предоставляет весь набор сервисов, которые необходимы для того чтобы коммерциализировать технологии. Это защита интеллектуальной собственности, это изготовление прототипа. В центрах коллективного пользования. Это испытание его.
С. Сорокина― Не говоря уже про гранты на стартапы.
И. Дроздов― Мой подход состоит в том, гранты – да, но надо понять, что мы далеко не самый главный в России институт грантоподдержки. Гранты занимают незначительную долю в нашей деятельности. Это скорее даже некий такой миф сформировался, что Сколково это место…
С. Сорокина― Где деньги дают.
И. Дроздов― Да, но на самом деле, поверьте это незначительные суммы и по большому счету активно у нас развиваются микрогрантовые, минигрантовые программы, которые направлены на то, чтобы компенсировать расходы на такие сервисы, которые я назвал. Хотите прототип изготовить, на выставку поехать, интеллектуальную собственность защитить, но это не есть в целом поддержка исследовательской деятельности как таковой.
С. Сорокина― Но на интересные стартапы вы же пытаетесь найти инвестиции.
И. Дроздов― Бесспорно. Это важная задача. За эти годы удалось накопить, в чем на наш взгляд, что ли ценность проекта, что сформировалась широкая сеть контактов. Не только с вузами, контактов с зарубежными крупными корпорациями, контакта с российскими компаниями. Контакты с акселераторами, которые компаниям помогают. С инвестиционным сообществом. И собственно говоря, мы как раз компаниям помогаем использовать эту сеть контактов. То есть не просто записная книжка, мы даем, идите туда-то…
С. Сорокина― Игорь, вопрос такой. Ваше сотрудничество с университетом в Америке, ориентирование на его достижения, профессура, которая в том числе ехала из-за рубежа, в том числе под имя этого университета. А в связи с санкциями, нашей ситуацией внешней политической, насколько сложнее стало такое сотрудничество.
И. Дроздов― В целом нет. И есть определенное исключение.
С. Сорокина― Мы читали, что уезжали некоторые профессора.
И. Дроздов― Это уж точно не имеет массового характера. Может быть, такие единичные случаи имеют место быть. Но в каком-то смысле все равно наоборот, может быть, в этой ситуации мы больше чувствуем желание через научные контакты такое международное общение сохранить. К нам приезжали многие послы зарубежных государств. И смотрели центр. И обсуждали возможное сотрудничество. И оно существует и сейчас это не просто какие-то разговоры. При помощи даже иностранных посольств мы такого рода дни устраиваем для компаний, которые работают в России, они отсматривать проекты сколковские, смотрят, какие могут быть внедрены в их компаниях. Поэтому сказать, что эти контакты прекратились, нельзя, более того, наоборот, даже какой-то стимул для наших отечественных компаний обратить внимание на сколковские разработки. Конечно, всегда проще купить что-то готовое за рубежом, какое-то существующее решение, чем возиться с чем-то, с каким-то стартапом непонятным. Но вот здесь в этом смысле такого рода ситуация она наоборот может быть даже облегчила нам путь для того чтобы помочь нашим стартапам.
С. Сорокина― Ну странное какое-то объяснение. Что это помогло вашим стартапам. Ну, хорошо, скажите. Пожалуйста, а Минфин урезал финансирование? В связи с кризисом.
И. Дроздов― Да финансирование уменьшается. Определенное сокращение есть. Больше не выделяется средств из бюджета на строительство, то есть в принципе все, что было запланировано, за счет средств бюджета построено либо достраивается. И собственно, теперь основные статьи расходов это обеспечение фондом функции сервисной поддержки, содержание территории, которая сейчас развивается. И содержание сколковского университета.
С. Сорокина― Таня задает вопрос: «А зачем вообще нужно было Сколково, если есть физтех, Бауманка, МИФИ и другие университеты, на базе которых можно было развивать эти наукограды». По большому счету действительно это просто была такая красивая фантазия Дмитрия Анатольевича Медведева. Или какая-то реальная необходимость.
И. Дроздов― Я еще раз повторю, что здесь никакого нет противоречия, антагонизма или даже конкуренции. Потому что те же проекты и у нас есть проекты с физтехом и с Бауманкой, выпускники могут и создают стартапы, приходят в Сколково, мы помогаем их коммерциализировать их технологии. Но объективно сеть наших контактов, она, на мой взгляд, шире, чем…
Ю. Кобаладзе― А есть какие-то примеры удачные.
С. Сорокина― Вот, ты прям вопрос задал, который я сейчас хотела прочитать. Приведите примеры успешных проектов.
И. Дроздов― Я не хочу, если какие-то стартапы слушают передачу, никого обидеть. Кого-то я может быть, забуду. То, что у меня есть в голове. И я приведу пример, мы говорили про компанию «Эйдос», это компания, которая разработала симуляторы для обучения хирургов. И когда я слышу такие комментарии, а вот это уже есть или устарело или не та технология, для нас показателем является то, что эта разработка продается на зарубежных рынках. Это подтверждает ее конкурентоспособность. Сейчас разработка во многих странах продается, в том числе в Японии. На наш взгляд это подтверждает ее инновационность…
Ю. Кобаладзе― И покупают.
И. Дроздов― Покупают, используется в больницах японских. И значит, она востребована. Другая компания в сфере передачи информации, компания Т8 она в принципе является мировым рекордсменом по передачи информации по оптоволокну. То есть она может в единицу времени передать большой объем информации. И более того, по своим характеристикам превосходит аналоги и оборудование этой компании Huawei и Cisco. И Ростелеком с этой компанией заключил контракт. Можно еще много примеров приводить. Одна из цифр: из полутора тысяч компаний 200 осуществляют продажу за рубежом. То есть можно сказать, что 200 компаний, во всяком случае, имеют определенную конкурентоспособность на международных рынках.
С. Сорокина― Вот в рейтинге инновационных экономик Блумберг в прошлом году наша страна заняла 12-е место, а в этом 26-е. Там несколько критериев. Среди них расходы на инновации, добавленная стоимость при производстве, эффективность образования. Патентная активность. Количество исследователей. Чего же так рухнули на 26-е место?
И. Дроздов― Из чего складывается этот показатель. Из каких критериев. Предполагаю, замедлилась и инвестиционная активность, просто в принципе в условиях спада экономики. В целом по стране несколько падает патентная активность. Может быть, еще какие-то показатели подсели. Надо просто смотреть.
С. Сорокина― То есть ситуация не очень.
И. Дроздов― Если посмотреть динамику по Сколково, что происходит, действительно показатели не падают, но стагнируют в плане привлечения инвестиций в компании. Это, наверное, в том числе связано с тем, что все-таки зарубежные инвесторы, честно говоря, не стремятся. Отечественные, что называется еще не распробовали и не понимают…
С. Сорокина― Чего-то долго пробуют.
И. Дроздов― Это не вопрос конкретно Сколково. Мы говорим в принципе. Хотя последнее время мы наблюдаем интерес и это, наверное, не только в России, это в принципе в мире, даже состоятельные физические лица ищут новые возможности для инвестирования, с высокой доходностью и начинают для себя рассматривать даже такую возможность в некие высокорисковые активы вкладываться. Поэтому я надеюсь, тем не менее, в этом плане положительная динамика будет. А с точки зрения патентной активности так для Сколково рост из года в год достаточно существенный и такую цифру назову: 17% всех международных заявок, подаваемых российскими компаниями, подается сколковскими компаниями. А международная заявка это по сути основа для будущего получения зарубежного патента.
С. Сорокина― Оно же здорово. Но как раз вы давали комментарий для Бизнес-ФМ и сказали, что в прошлом году в России было создано только около тысячи заявок на патенты. А в США в 26 раз больше.
И. Дроздов― Это правда. То есть действительно в целом по стране в этом плане ситуация нерадостная. И конечно нам нужно даже в несколько раз чтобы выросла патентная активность. Чтобы даже в десятку хотя бы войти.
С. Сорокина― У нас тысяча, а там 26 тысяч. Ничего себе разница.
И. Дроздов― Разница колоссальная.
С. Сорокина― Ладно бы в два раза. Там население в два раза больше
И. Дроздов― Разница колоссальная. Если мы возьмем заявки на патенты внутри РФ, там ситуация другая. Там место седьмое в мире. И не все так плохо. Но, к сожалению, это как раз говорит о том, что интересные технологии, но они либо: а) не имеют потенциала выхода на зарубежный рынок, либо имеют, но люди не знают, как туда выйти. Поэтому не понимают, зачем патентовать что-то за рубежом. Мы для этого созданы. Поэтому цифра относительная почти 20% высокая. Но в абсолютных цифрах работать и работать.
С. Сорокина― Хорошо. Еще вопросы читаю. Алексей из Саратова: «А красная армия (наши военные ведомства) делились своими разработками и технологиями, которые могли бы быть коммерциализированы».
И. Дроздов― Скорее не они делятся своими разработками, скорее они здесь могут выступать в качестве покупателя.
С. Сорокина― А почему только покупателя? Всегда считалось, что у них были интересные разработки, которые в общем, можно было бы, помните, у нас была целая эпоха, когда конверсия, когда переходили, может это миф, правда, что у них было много интересных разработок, которые можно применять в гражданской жизни.
И. Дроздов― Разработки есть, но государство само и занимается. Если мы говорим о каких-то технологиях, которые могут быть проданы или которые на рынке, оно занимается продажей, в общем, по своим каналам. Другое дело, что действительно ВПК, так же как в принципе в любой отрасли промышленности мог бы быть потенциальным потребителем.
С. Сорокина― Скажите тогда вот о чем. Из чего сегодня складываются ваши, вернее так, на что вы сегодня живете. Вот фонд это деньги откуда в результате. Ведь практически фонд для поддержания разнообразной деятельности. У вас был эндаумент создан.
И. Дроздов― Это в университете.
С. Сорокина― Но вы в курсе как там. По-моему был момент, когда отказались от недобровольных вложений в эндаумент и в результате на добровольных осталось ничего или совсем туго?
И. Дроздов― Понятно, что скорость наполнения замедлилась. Но эндаумент существует, он не растрачен. Он служит своим целям, для которых создавались. Но Сколтех получает доходы из других источников. Это могут быть заказы от наших компаний, зарубежных, для которых они осуществляют научные исследования, и разработки. Кстати, интересный показатель: по количеству внебюджетных средств на одного преподавателя Сколтех сейчас первое место в России занимает. То есть в абсолютных цифрах конечно не первое место, но, учитывая, что небольшой вуз, на одного профессора…
С. Сорокина― Что на одного профессора, я не поняла.
И. Дроздов― Количество средств внебюджетных привлечено Сколтехом. По заказам. То есть несколько сотен миллионов рублей, если разделим на количество преподавателей, получим цифру, сколько привлечено средств, по сути, одним преподавателем усреднено.
С. Сорокина― Скажите, пожалуйста, недавно прошла информация о том, что вы наконец достроили технопарк. Это так?
И. Дроздов― Да.
С. Сорокина― По-моему, в декабре. Мало того, меня там поразила фраза ваша, кстати, Игорь, о том, что ни одной копейки бюджетных денег на этот технопарк не было истрачено.
И. Дроздов― Это не моя фраза. Точно нет. Этот технопарк был построен за счет субсидий. Это как раз один из тех объектов, который по сути был профинансирован государством.
С. Сорокина― То есть все-таки бюджетный.
И. Дроздов― Да. Другое дело, что сейчас на территории центра возводится много объектов за счет средств инвесторов. То есть общие размеры обязательств по заключенным договорам аренды земельных участков под строительство около 100 млрд. рублей. И в значительной части объектов уже высокой степени готовности.
С. Сорокина― Сейчас мы прервемся. Сейчас новости. Оставайтесь с нами, мы продолжим через несколько минут.
С. Сорокина― Еще раз вас приветствуем. Мы остановились на технопарке. Скажите, нам уже пишут: «Все застроили в Сколково, везде сплошные сколковские здания». Жалуются люди, а вообще с местными жителями отношения ничего?
И. Дроздов― Сейчас вполне вроде конструктивные отношения. Я не слышал в последнее время какой-то напряженности.
С. Сорокина― Притерпелись.
Ю. Кобаладзе― А там какие местные жители?
С. Сорокина― В Сколково, там целый поселок. Прилегающие есть жилые места. А что из себя представляет этот технопарк?
И. Дроздов― Это большое здание, площадь 100 тысяч метров. Действительно это сейчас крупнейший технопарк в Европе, который расположен под одной крышей здания. В нем будет размещаться порядка 250 компаний, у нас в принципе довольно много построено технопарков, но проблема часто в том, чтобы их заполнить. За счет того, что мы такой портфель компании набирали еще до того, как все было построено, мы пришли к тому, что на данный момент времени у нас заключено порядка 200 договоров. Хотя здание только-только готово. И мы исходим, что к середине апреля около 200 компаний уже будут физически находиться в технопарке.
Ю. Кобаладзе― А что их тянет туда?
И. Дроздов― Тоже были такие дискуссии, да кто к вам поедет за МКАД, это неинтересно. Лучше в центре Москвы. Но, тем не менее, во-первых, на мой взгляд, все ищут разное. И с разными компаниями разговаривал, все ищут разное в Сколково. Одни ищут, как ни странно общение, знакомство с другими, себе похожими. У нас даже с точки зрения их размещения есть определенное зонирование. Если ты занимаешься технологиями в Финтехе, то все компании рядышком друг с другом. Потом в этом же здании будут расположены центры коллективного пользования. Аж 15. Это организации коммерческие, которые закупили за свой счет оборудование. Мы на это не потратили ни копейки. Более чем на два миллиарда рублей. Они размещают там свое оборудование, имея в виду, что компании, бизнес будут приходить и заказывать у них кто-то испытание, кто-то изготовление прототипа и в принципе 30% компаний уже подтвердили, что будут активно этим пользоваться. Тоже достаточно на ваш взгляд уникальная для России ситуация, когда в одном месте коммерческие операторы собрались концентрировано. Там же будут подразделения, которые будут помогать привлечениям инвестиций. Там интеллектуальная собственность и какая-то менторская поддержка. И акселератор. У нас, например, «Черкизово» такой свой акселератор открыл и идея в том, чтобы, по сути, они арендовали площадь и будут бесплатно компаниям предоставлять, которые им интересны с тем, чтобы доводить их до состояния, когда они могли бы, например, в них инвестировать. Либо предложить своим партнерам.
С. Сорокина― Что доводить? Разработки.
И. Дроздов― Когда мы начинали, у нас был такой сбор проектов, кто что придумал, приходи с этим, посмотрим, что получится. Сейчас мы больше фокусируемся от спроса. То есть больше работаем с крупными компаниями. На прошлой неделе была большая делегация, был губернатор Челябинской области и крупнейшие компании были, представляющие регион. То есть по сути компании теперь говорят, знаете, а нам бы хотелось, вот такой у вас есть, нам бы такую технологию. И на основе этого проводим конкурсы стартапов, кто готов сделать.
С. Сорокина― Ввязаться в эту историю.
И. Дроздов― Стартапы ориентируем на то, чтобы они делали не то, что им нравится и интересно, а то, что востребовано. Поэтому суть акселерата состоит в том, чтобы в таком может быть мягком режиме крупным компаниям понять, нужен ли им этот стартап и можно ли что-то сделать, поднастроить, чтобы то, чем они занимаются, было им полезно.
С. Сорокина― Из Санкт-Петербурга нам пишут: «Пошлина на патент в США не равна зарплате научного работника за несколько месяцев. Потому и подают заявки, это не разоряет. А смысл есть». У нас патент очень дорого стоит видимо.
И. Дроздов― Патент дорого стоит, если вы будете патентовать за рубежом, это действительно стоит довольно дорого. Поэтому мы в принципе для наших компаний в значительной мере субсидируем расходы. Мы не только оформляем заявки и работы, у нас достаточно большая сеть контактов с патентными поверенными, несколько десятков стран. Ну и в значительной мере такого рода расходы субсидируем.
С. Сорокина― Павел пишет: «Живу в наукограде Дубна, город загибается под руководством эффективных менеджеров, которые рулят городом 20 лет, дороги никакие, инфраструктура ветшает, зато пиара и шумихи хоть отбавляй». Смысл понятен: мы не видим достижений в реальной жизни, даже дороги не можем сделать, а говорим очень много про какие-то наши научные изыскания в сфере технологий. Как этот разрыв объяснить?
И. Дроздов― Я не хотел бы комментировать про Дубну. Но в целом мы же для себя ставим задачу, в том числе вовлечь и заинтересовать молодежь и не только заниматься предпринимательством в области высоких технологий. Можно сколько угодно рассказывать, в чем-то убеждать, но, на мой взгляд, те, кто хотят это прочувствовать и понять, вообще работает это или нет и что это такое. Надо приехать на такие знаковые мероприятия, на Startup Village, который в июне традиционно проходит, где собирается порядка 15 тысяч человек со всей России. Не только России, из-за рубежа. Просто сама атмосфера…
С. Сорокина― Это что, ярмарка стартапов?
И. Дроздов― Это все вместе. Это конкурсы, когда они показывают уважаемому жюри свои проекты. Презентация. Обычно конкурсы на соревнования, они борются за какой-то приз. Это рядом же соседствует выставка. Где стартапы могут показать свои разработки. Это имеет какой-то смысл, потому что из года в год мы увеличиваем количество инвесторов, которых привозим. Например, мы тесно сотрудничаем, так сложилось с Финляндией, у нас целый самолет инвесторов приезжает. Смотрит проекты, гуляет и это…
Ю. Кобаладзе― Но к чему-то приводит?
И. Дроздов― Приводит. Действительно и какие-то сделки заключаются, для нас показатель, мы несколько лет проводим, в прошлом году было первый раз, когда мы такую услугу предложили. Можно было по сути забронировать встречу. Ты знаешь, кто приедет, с таким-то инвестором встретиться, поговорить, и был большой интерес, несколько сотен встреч состоялось.
Ю. Кобаладзе― Никто не договорился, встречи состоялись.
И. Дроздов― Кто-то договорился. Это всегда процесс медленный. Это происходит. Но здесь важно, на мой взгляд, все-таки даже само вовлечение, потому что чем больше людей будет вовлечено, верить, что при помощи технологий можно заработать деньги, машинка заработает. Здесь многое от неверия в себя, во что-то…
Ю. Кобаладзе― Вот еще бы конкретный пример…
И. Дроздов― Я приведу пример. У нас студентка Сколтеха, по сути выпускница, первый выпуск, она разработала технологию, по сути платформу, не хочу сравнивать с Uber, но смысл в том, что многие компании нуждаются в снимках из космоса.
С. Сорокина― Я читала про этот пример.
И. Дроздов― И она создала стартап, сейчас она нашла себе крупных партнеров, инвесторов, капитализация компании 50 миллионов долларов. Прошло буквально три года, с того момента, как начала этим заниматься.
Ю. Кобаладзе― Так она что создала?
И. Дроздов― Разработку.
С. Сорокина― Потом продала компаниям. Причем, по-моему, американским. И по-моему она именно в Бостоне все это дело и провернула.
И. Дроздов― Да. Основная деятельность компании там. Потому что для того чтобы развивать частную космонавтику, в том числе у нас, тут необходимы договоренности с Роскосмосом.
С. Сорокина― Игорь, вы привели пример замечательный. Но он а) единичный б) и что называется, не у нас произошло. И не нам это достижение досталось. К нам придет уже через вторые руки. И дело в том, что я же не хочу сказать, что у нас голов светлых мало, да замечательные у нас головы есть. Только чего они все за рубеж уезжают и там свои инновации внедряют.
И. Дроздов― Это вопрос, к сожалению…
С. Сорокина― А мы гордимся издалека.
И. Дроздов― К сожалению, действительно не все могут по разным причинам пробиться здесь. И пробиваются там где могут. Это не от отсутствия патриотизма уж точно и в принципе компании прежде смотрят на российский рынок, и хотят работать с российскими компаниями. По-разному складывается. Я бы не сказал, что пример единичный. Компания Т8 тоже выпускники физтеха, которые создали такое оборудование и заключили контракты с Ростелекомом. Эта технология будет использоваться в России. И это будет наша гордость, мы называем даже русский Хайвэй. И тоже за короткий срок ребята действительно привлекли достаточно серьезные суммы. Начав с нуля.
С. Сорокина― А как можно ощенить успешность Сколково и его проектов?
И. Дроздов― Для нас универсальные показатели это инвестиции в компании сколковские и выручка. То есть капитализацию чуть сложнее считать. Но, пожалуй, три базовых показателя. Капитализация, выручка, инвестиции.
С. Сорокина― И как с этим все обстоит.
И. Дроздов― Если говорить про инвестиции за прошлый год в компании участники проинвестировано порядка 10 млрд. рублей.
С. Сорокина― Это немного.
И. Дроздов― Это не столь много, я соглашусь. Но здесь есть несколько факторов. К сожалению, не можем посчитать мультипликативный эффект от стартапа. Потому что стартап, может быть, сам по себе разработал какую-то технологию. Если технология пошла уже более крупному игроку, а дальше она интегрирована в его продукты, и какой реальный эффект для экономики дала соответствующая разработка, нам сложно посчитать. В этом есть определенные нюансы. Поэтому я некими формальными цифрами оперирую.
Ю. Кобаладзе― Мы, по крайней мере, знаем, куда она ушла и как используется.
И. Дроздов― Конечно. Мы прекрасно понимаем. И все-таки не хотелось бы одеяло на себя тянуть, потому что многие компании сколковские да, им Сколково помогло, но им помогают и другие институты развития. И много кто помогает. Поэтому сказать, что я эту компанию, прям это мое, тоже было бы не совсем корректно по отношению к другим.
С. Сорокина― Разделенная ответственность. Но согласны с мнением одного эксперта, который сказал, что инвестировать в технологический бизнес в России остается очень и очень сложно.
И. Дроздов― Бесспорно сложно. Но это для нас наверное даже основной вызов на ближайшие годы. Доказать, что в этом есть смысл. Действительно может быть не единственная сложность в нашей жизни.
С. Сорокина― Заинтересовались конкретно наши слушатели вами. Тем более видимо, тем, что я сказала, что очень молоды и что вы юрист. Но есть вопросы по поводу того, как вообще юрист может руководить наукоградом. Огромной организацией, которая нацелена на решение сложных задач. Ну, я так понимаю, что вы больше по… Ну вот как понять.
И. Дроздов― Это скорее такая организационная технократическая функция. Понятно, что у нас в организации работают специалисты в соответствующих технологиях. Есть руководители кластеров с очень значимым бэкграундом и успешной карьерой. И специалисты в области технологий. У нас есть блок, который занимается строительством, блок, который привлекает инвестиции. И юридический блок у нас много нормативной работы. Поэтому у нас очень разношерстная диверсифицированная организация. И здесь если хотите в роли дирижера, может быть, не вмешиваясь в их операционную деятельность задача, чтобы все те элементы работали слаженно и эффективно.
С. Сорокина― Интересуются вашей биографией. Из какой вы семьи, имеете ли отношение к депутату ЗакСа Анатолию Дроздову.
И. Дроздов― Нет. Отношения не имею.
С. Сорокина― Теперь могу прочесть: скандального депутата ЗакСа Анатолия Дроздова. На всякий случай спросила, чтобы не обидеть. А вообще семья ваша, вы откуда? Из какого рода-племени.
И. Дроздов― Мама у меня работала инженером. Папа занимался юридической профессией.
Ю. Кобаладзе― Папа – юрист.
С. Сорокина― Понятно. Скажите, пожалуйста, а для чего вы хотите филиалы Сколково в разных регионах. И насколько это затратно и оправдано.
И. Дроздов― У нас на самом деле есть только одно представительство на Дальнем Востоке. Во Владивостоке. Кстати показал свою эффективность в том смысле, что у нас из Дальнего Востока не было ни одного стартапа, пока оно и появилось. Когда появилось, аж несколько десятков образовалось. И на мой взгляд действительно мнение, которое иногда бытует, что за пределами МКАДа жизни нет, оно неправильное. Очень много интересных команд в регионах. Надо только что называется хорошо поработать. И мы на это представительство много денег не тратим. Буквально три человека в штате работают, это не сильно обременительно. С точки зрения расширения регионального присутствия мы исходим, что модель будет несколько другая. Вообще для нас незатратная. Многие регионы заинтересованы сами найти команды, которые будут работать с нами по модели франшизы. Они будут финансировать содержание этих команд, от нас хотят какой-то может быть методической помощи, помощи в организации сервисов. Обмена опытом. То есть такая идея есть организации нашего регионального присутствия.
С. Сорокина― Интересуются жители Сколково: а что еще вы собираетесь построить. Что еще в проекте.
И. Дроздов― На самом деле много чего по проекту.
С. Сорокина― Успокойтесь, граждане, еще много.
И. Дроздов― Порядка 2,5 миллионов кв. метров должно было быть построено.
С. Сорокина― А что это?
И. Дроздов― На данный момент построен технопарк, заканчивается возведение действительно, на мой взгляд, феерического здания университета.
С. Сорокина― Кампус.
И. Дроздов― Да, будет вводиться поэтапно, начиная с сентября этого года. К середине 18-го года полностью будет обжит, что называется. Есть инвесторские объекты. В частности для обеспечения транспортной доступности, инвесторы возводят и транспортную станцию, инновационный центр, откуда можно будет на электричке в следующем году скоростной добраться до Белорусского вокзала и по переходу перейти через железную дорогу, шоссе и попасть на территорию центра и еще один построенный офисный объект и здание айти кластера. Где компания Cisco уже заявила о том, что туда переедет. Мы рассчитываем, что многие другие компании, индустриальные партнеры там разместятся. И конечно мы ожидаем, что будут наши партнеры строить исследовательские центры, компания Боинг таковой уже построила. «Ренова лаб», трубная металлургическая компания строит свой объект. Мы договорились с японской компанией FANUC о строительстве исследовательского центра в Сколково. Также из партнеров у нас компания ГЛОНАСС, такого рода интерес проявляет компания Татнефть, в 18-м году откроется исследовательский центр. И, конечно же, огромное здание технопарка сбербанка, где более 10 тысяч сотрудников будут расположены, уже строительство началось. К концу 19-го года здание увидим, введенное в эксплуатацию. Но и также на территории Сколково развивается московский медицинский кластер. Это идея привоза зарубежной медицины к нам. И первая клиника израильская «Хадасса» должна открыться в следующем году. И довольно много объектов.
С. Сорокина― То есть такой все-таки наукоград в ближнем Подмосковье.
И. Дроздов― Можно и так сказать. Но при этом с некой социальной инфраструктурой, у нас школы заработали в полную силу с 1 сентября. Детсад.
С. Сорокина― А для кого?
И. Дроздов― Школа для тех, кто работает в городе. Она открыта и принципе для москвичей.
С. Сорокина― Близживущих.
Ю. Кобаладзе― Но это надо быть сотрудником.
И. Дроздов― У нас будут установлены в ближайший год квоты, то есть 70% мест мы резервируем для тех, кто работает на территории. 30% для всего остальных.
С. Сорокина― А нет каких-нибудь у вас стартапов стоящих для развития нашей автомобильной промышленности.
И. Дроздов― Есть. Это беспилотник, такое одно из направление, беспилотный транспорт. Видели может быть компания Волгобас. Которая представила свой беспилотный автобус. Мы планируем, даже не буду рассказывать, с какими сложностями, но попробуем в этом году даже тестовую площадку, где можно будет использовать этот транспорт. Потому что (неразборчиво) это нормативное регулирование. То есть технология все здорово, но только у нас пока законы не позволяют.
Ю. Кобаладзе― А вот есть вопрос: есть проект изделия, с чего надо начать?
С. Сорокина― Стартап.
И. Дроздов― Можете зайти на сайт и заявку на статус участника подать через сайт. Все достаточно объяснено, прозрачно. Оцениваем не мы, оценивают внешние эксперты. 700 экспертов под вашу конкретную заявку под технологическое направление, случайным образом будет выбрано 10. Они отвечают на вопросы: да, нет; да, нет. Инновационно, хорошая ли команда проекта. И могут сказать нет, написать замечание. Может и второй раз, третий, некоторые с десятого раза становятся. Нет никакой проблемы. Если компания получает статус, дает возможность получить ей налоговые льготы. И по сути получить доступ к той сети контактов, к сервисам. За каждой компанией закрепляется свой проектный менеджер, как такой врач общей практики.
Ю. Кобаладзе― Но не предлагаете: приезжайте к нам.
И. Дроздов― Да. Становясь участником, вы сразу автоматически в нашу орбиту входите. На вас врач выйдет, скажет: давай-ка…
Ю. Кобаладзе― Так люди со стороны.
И. Дроздов― Конечно, особенно сейчас, на начальном этапе руководители кластеров искали по стране, приходите. Зазывали. То сейчас только статистику собираем.
С. Сорокина― Игорь, а почему за рубежом часто такими генераторами и новых идей, и технологических прорывов становятся какие-то частные компании, которые выдают какие-нибудь свои Apple очередные. Которые продаются по всему миру. А у нас просто что называется, навалившись и собравшись до кучи, мы ничего такого не можем создать.
И. Дроздов― Я здесь оптимист. Я уверен, что все будет…
С. Сорокина― Да куда же вам деваться.
И. Дроздов― Если не веришь, то нет смысла этим заниматься. Я уверен, что все получится. Потенциал есть, дайте немножко времени. Увидите компании, которыми будем гордиться. Не сомневаюсь.
С. Сорокина― А какие сейчас самые большие проблемы у Сколково.
И. Дроздов― У Сколково или компаний сколковских?
С. Сорокина― Назовите что-нибудь из любой сферы.
И. Дроздов― У Сколково я наверное, так скажу, мы во многом на своем пути некое неверие преодолеваем и скептицизм. Это сложно эмоционально, это психологически и действительно время тратим для того, чтобы рассказывать, что мы делаем, зачем, почему, в чем смысл. А для компаний сколковских это, конечно, то же самое это и инвесторы, прорваться просто на рынок и увидеть наших гигантов, крупных компаний, почему они должны в них вкладываться.
С. Сорокина― Спасибо. Это был Игорь Дроздов, председатель правления фонда Сколково. Который в том числе сегодня пытался преодолеть наш скептицизм и рассказать нам что-то про сегодняшнее Сколково. Будем продолжать общение. Посмотрим, что будет происходить дальше с этим проектом 2010 года рождения. Всего доброго. До свидания.
