Редактор ПостНауки Ксения Самойленко прогулялась с кандидатом физико-математических наук Ильдаром Габитовым и поговорила с ним о развитии высоких технологий, привлечении молодежи в науку и различиях между Москвой и Санкт-Петербургом.

Я рос в небольших поселках. Мама была учительницей, а папа — горным инженером. В детстве мы часто перемещались: отцу по работе приходилось часто переезжать с одной шахты на другую, с одного карьера на другой карьер. Мама выписывала учительскую газету, и как-то в одном из номеров я увидел список задач к заочной физико-математической олимпиаде. Там были задачи, по-моему, с 7-го по 10-й класс. И я стал решать все подряд, что мог. Запечатал в конверт, отнес на почту, отправил. Через два месяца меня неожиданно вызвали к директору: оказалось, что я занял какое-то место, меня пригласили на республиканскую олимпиаду…

Собственно, так все и началось. Мне бы хотелось отметить замечательную советскую систему селекции мальчиков и девочек, которые имели склонность к занятиям наукой, и мудрых педагогов, которые эту систему выработали. Были очень сильные специализированные петербургские и московские школы, были сельские школы, где уровень преподавания был совсем другой. И были умные педагоги, которые специально составляли задачи, нивелировавшие уровень подготовки и ориентированные на сообразительность и умение логически мыслить. При решении этих задач из газет, наряду с базовыми знаниями, надо было продемонстрировать и свои способности. Очень часто они формулировались таким образом, что задача не имела одного конечного ответа, а их можно было решать вглубь, глубина продвижения зависела от интеллектуального уровня, знаний и сообразительности. Я снимаю шляпу перед этими педагогами, перед такими, как, например, Козел Станислав Миронович из Физтеха, автор знаменитого задачника по физике — этот задачник знает каждый абитуриент любого российского физфака.

После успехов в олимпиадах я поступил в Ленинградский университет (ныне — СПбГУ), на физический факультет. В первые два года давалось общее образование, а потом шло распределение по кафедрам. У нас было три наиболее популярных кафедры, на которые было трудно попасть: кафедра математической физики, квантовой механики и теории поля. Туда брали всего по десять человек. Мне посчастливилось попасть на кафедру математической физики, где я учился у Ольги Александровны Ладыженской, Михаила Соломоновича Бирмана, Владимира Савельевича Буслаева, Василия Михайловича Бабича. Потом я некоторое время работал в закрытом учреждении под Ленинградом, в Сосновом бору. Оттуда я уехал во Фрунзе (ныне — Бишкек, столица Кыргызстана), там работал в Институте математики. Из Института математики перебрался стажером в Институт Ландау к Владимиру Евгеньевичу Захарову. В самом начале 1990-х оказался в Германии, в Дюссельдорфе, затем в Лос-Аламосской национальной лаборатории и уже оттуда перекочевал в Университет Аризоны. Такая у меня получилась жизненная траектория.

О системе

Большую часть времени я работаю в Америке, на математическом факультете Университета Аризоны. Университет Аризоны — это исследовательский университет. Стандартное распределение обязанностей в исследовательском университете выглядит следующим образом: 60% — исследования, 30% — преподавание и 10% — сервис. Под сервисом понимается работа в различных комитетах, проведение семинаров, курирование молодых профессоров, организация конференций и так далее, то есть формально знакомая нам общественная работа. Это важная компонента, ее выполнение отслеживается и учитывается при продвижении по службе. Когда подходит время оценки деятельности молодых профессоров с целью принятия решения о продвижении на следующий уровень, обязательно анализируются все эти три параметра. Конечно, структура нагрузки меняется в зависимости от уровня профессора — assistant professor, associate professor или full professor. Тщательный анализ и оценка деятельности осуществляется каждый раз, когда происходит переход на следующий уровень. Для такой оценки и выработки рекомендации создается специальный комитет. Это общая система, но если речь идет не о research-университете, то нагрузка по линии преподавательской работы обычно бывает больше.

Когда подписывается контракт о рабочей нагрузке — а подписывается он каждый год заново, — то в этом контракте оговаривается распределение нагрузок: исследовательской, преподавательской и сервисной. Это очень важная и существенная часть контракта. Мне это хорошо известно, поскольку я три года работал в Promotion and Tenure Committee всей School of Science университета — это комитет, который фактически осуществляет экспертную оценку профессуры всех факультетов, которые находятся под зонтиком School of Science. Сейчас мы стараемся внедрить ее аналог в Сколтехе.